Попыталась написать рассказик. Решила пофилософствовать, не знаю, получилось ли... Оцените))
Тусклое солнце вяло пыталось выбраться из-под грузных серых туч. Мелкий дождь окроплял шоссе, уносящееся тонкой ленточкой вдаль. Было самое начало сентября, но погода стояла по-осеннему скверная. Все шестеро парней ехали в машине молча. Бесконечные поездки и выступления вычерпали все силы у каждого из них, а ведь сегодня необходимо было появиться на пресс-конференции. Тилль, втянув голову в плечи, казалось, впал в легкую дрёму, Христиан уставился в одну точку, словно загипнотизированный, Кристоф то и дело поглядывал на часы; Пауль прикрыл глаза и плавно покачивал головой в такт едущей машине, Оливер устремил свой взгляд вдаль, изредка бросая взор на сменяющуюся картину за окном.
Рихард же припал лбом к стеклу и смотрел на капли дождя, скользящие по окну. Затем он медленно поднял взгляд и стал наблюдать оживленную жизнь города, утонувшую в сумасшествии и суете.
Это был Париж. Но сейчас он отнюдь не казался Рихарду тем самым местом, о котором привыкли слагать восторженные сказания. Город романтики, красоты и изысканности пропал, сломившись под тяжестью серости и обыденности. Яркие рекламные щиты казались поблеклыми, а улыбки людей на них – предательски-лицемерными. В городе, являющемся законодателем моды, по улицам сочилась серая толпа. Лица, скрытые за поднятыми воротниками, не излучали ни капли радости; только напряженность и злоба проскальзывала в глазах людей, которых мимолетом мог углядеть Рихард. Место, где был создан лучший аромат в мире парфюмерии, будто вобрал в себе всю тяжесть осенних дней, и воздух казался свинцовым. Всё это производило впечатление безумной тяжести.
Тут водитель нарушил молчание возгласом:
- Подъехали!
Все шестеро лениво выбрались из машины. Моросил противный дождь, и его капли будто впивались в тело, подобно иглам. Шагая по лужам, парни направились вглубь здания.
До пресс-конференции оставалось минут тридцать. Они попросили принести горячего кофе, чтоб хотя бы немного согреть желудок, готовый свернуться в комок.
Сами парни вошли в небольшую комнату. Пауль стал ходить из угла в угол; Олли, Кристоф и Христиан присели на диван и завели вялую беседу. Вялой она была, так как никто из них не имел особого желания говорить, но непреодолимое ощущение скуки нахлынуло на каждого из них. Тилль, сдвинув брои, потирал виски: у него мучительно болела голова после долгих поездок, да к тому же он не спал больше пяти часов уже довольно продолжительное время.
Рихард подошёл к окну. Из него виднелась Эйфелева Башня.
- Что в ней такого? – подумал про себя Рихард. – В мире есть вещи, достойные большего восхищения, чем эта башня…
На самом деле весь блеск города угас в этой осенней смуте. И действительно, ничего, кроме возвышающегося строения, в котором не было ни малейшей искорки чего-либо красивого, Рихард не увидел.
Принесли кофе. Рихард глотнул напиток. Внутри него все слегка согрелось, и чувство убийственной скуки сменилось ощущением покоя.
Вскоре подошло время пресс-конференции. Мужчины направились к месту её проведения. Войдя в зал, они увидели множество журналистов и ослепительный блеск от освещения и вспышек фотокамер.
В течение нескольких часов мужчины отвечали на всякого рода вопросы, начиная от своего творчества и заканчивая кулинарными пристрастиями. После окончания всего этого участники группы решили отправиться в один из клубов.
- Я лично поеду в гостиницу, - бросил Рихард и направился к выходу.
- Что с ним происходит в последнее время? - недоуменно спросил Кристоф. – Он будто сам не свой.
- Хочет побыть один. Не будим ему мешать, - рассудительно заметил Тилль.
И все пятеро направились прямиком в клуб. Выйдя на улицу, в мгновение ока окруженные фанатами, мужчины, раздавая по пути автографы, сели в машину и укатили.
Тем временем Рихард направлялся к гостинице. Он пошел пешком, вглядываясь в окружающий его вечерний город. Казалось, сумерки спрятали скуку и серость, которая властвовала днем.
Небо сияло абсолютной чистотой, но звёзд не было видно. В городе из-за ослепительного искусственного освещения нельзя рассмотреть истинной красоты ночного неба. Рихард в детстве любил смотреть на звёзды. Но с годами эта любовь утратилась…
- Я стал каким-то чёрствым, - подумал он про себя.
Ребята из группы тоже это заметили. В последнее время Рихард не проявлял никакого энтузиазма в работе, делал все без каких-либо усилий. Из-за этого недавно он поругался с Тиллем и чуть не полез в драку с ним, но их остановили остальные. С тех пор в группе чувствовались напряженные отношения. Это нисколько не влияло на их работу, но дружеская поддержка сменилась лишь чувством профессионального долга.
Рихард присел на одну из скамеек. Глубоко вдохнув воздух, чтобы наполнить каждый уголок легких, он прикрыл глаза. Что с ним происходит? Он не знал ответа на этот вопрос.
Тут послышался легкий шорох листьев. Рихард открыл глаза. Рядом со скамейкой стояла маленькая девочка в малиновой шляпке, из-под которой выбивались кудри. На ней была яркая куртка и сапожки с блестящими пряжками. Но вся эта яркость блекла перед живым светом её больших и выразительных глаз.
Впервые за долгое время Рихард ощутил присутствие какой-то жизненной искры. Конечно, они с группой постоянно находятся в круговороте событий и людей, но в этой суматохе все смешалось, вытеснив естественное и заменив на искусственное любую деталь.
Девочке на вид было лет пять, и Рихард был крайне удивлен тем, что в вечернее время она на улице одна.
- Что ты здесь делаешь? – спросил он. У него не было достаточного опыта общения с детьми. Своя дочь была истинным счастьем, но жесткий концертный график не давал им насладиться в полной мере.
- Я живу в этом доме, - наивно и просто сказала девочка, указав на ближайшее жилое строение. – И вышла, чтобы посмотреть на речные трамваи.
Малышка не знала Рихарда, а ему показалось, что очень неосмотрительно со стороны родителей отпускать девочку вечером одну. Да к тому же она подходит к незнакомцам и рассказывает, где живет.
- Мне папа рассказывал о вас, - внезапно она оборвала его раздумья. – Он любит вашу группу, да, он очень обрадовался, узнав, что вы приезжаете.
Рихард не успел ничего ответить, как девочка задала вопрос:
- А у вас голова не лопается? Бабушка говорит, что если слушать вашу музыку, можно остаться без головы, потому что от таких песен мозги вскипят. Они с папой часто из-за этого ругаются. Бабушка не любит вас и говорит, чтобы я не слушала эти песни, а папа, наоборот, доказывает обратное. Но бабуля отвечает, что у моего папочки и так мозгов нет, поэтому ему не вредят ваши песни. Но бабушка старая и глуховатая, она, наверное, не понимает, что вы поёте. Но вы мне нравитесь: у вас у всех прически смешные, я пыталась сделать своему мишке такую, но не получилось.
Тут она показала маленького игрушечного медведя, у которого на голове топорщились запутанные клочки.
Тут Рихард невольно рассмеялся. Он давно не слышал таких открытых вещей, сказанных от всего сердца. Их группа не раз сталкивалась с лицемерием, поливанием грязью со стороны критиков и другим прочей людской злобой. А здесь девочка так простодушно рассказывает все, что задевает сердце и заставляет улыбнуться.
- А вы хотите посмотреть речные трамваи? – спросила она и , не дожидаясь ответа обхватила его жесткую мужскую руку своей маленькой ладошкой и потянула за собой.
Рихард встал и направился за девочкой.
Они подошли к мосту.
- Смотрите! – крикнула малышка.
Рихард не думал увидеть такой картины. Ему показалось, что сейчас не осень, а теплый и уютный летний вечер. Искусственные огни вдруг показались живыми и переливающимися. Речной трамвай плавно рассекал волны, и блики на воде преображались в сказочную картину.
Рихард поглядел на девочку. Её глаза сияли счастьем.
Тут послышался мужской голос:
- Виктория!
Девочка обернулась и побежала к стоящему сзади них мужчине.
- Папа, мы смотрели на речные трамваи, - счастливо воскликнула она.
- Да, я вижу, - улыбнулся мужчина.
Рихард подошёл к нему.
- Здравствуйте, - проговорил мужчина. – Я рад встрече с вами. Я слышал, дочка вам рассказывала об этом. Я как раз стоял около вон того дерева.
- Так почему же вы не подошли? – удивился Рихард.
- Я видел, что с вами что-то не так. Мы с дочкой вышли на прогулку и увидели вас. Я подумал, что у вас неприятности и решил не тревожить. А дочка вот подбежала. Извините, если помешали.
- Да нет, что вы! – Рихард отчего-то чувствовал себя неловко.
- Мы пойдем, - улыбнулся мужчина.
И он с дочкой направился в сторону своего дома. Внезапно он обернулся и сказал:
- Не удивляйтесь, что я не беру автограф. Я слушаю вас 13 лет, был на многих концертах и получил росписи всех участников вашей группы. Но сегодняшняя встреча, скорее всего, важнее, чем все остальные. Сегодня я увидел вас не в роли музыканта, вы предстали обычным человеком. Всего доброго.
- До свидания, - крикнула девочка.
И два силуэта растворились в сумерках.
На следующий день все шестеро мужчин ехали по городу в аэропорт. Все вновь молчали. И тут Рихард сказал:
- Вы все дорогие мне люди. Простите за все, что я делал не так.
Все удивленно посмотрели на него. Уж от Рихарда они не ожидали таких речей.
- Я исправлюсь, - продолжил он и улыбнулся. – Простите меня, друзья.
- Мы тоже не подарки, - весело сказал Тилль.
И все дружно рассмеялись.
На самом деле ощущение ненастоящего и поддельного испарилось. Всё вдруг стало так просто. Теперь в машине все оживленно говорили друг с другом. Дружеская атмосфера вновь вернулась.
И тут Рихард бросил взгляд в окно. Его взгляду предстала Эйфелева Башня.
Погода сегодня была хорошей. Солнце светило по-летнему, Небо без единого облака придавало этому городу восхитительную необъятность. И над всем этим возвышалась величественная Эйфелева Башня.
Ещё вчера Рихард не видел всего этого. Но сейчас он сумел разглядеть истину.
- Действительно, Париж незабываем, - подумал он.
Но картина, которую он видел, была неизменна: тот же город, те же люди…
Другим был взгляд на всё это.
