Опять понесло меня на философскую чушь.

-Привет, Пауль.
-Привет…  Слушай, я завтра не смогу придти на день рождения Матильды. Извини, пожалуйста. Передашь ей мой подарок?
-Не сможешь… Жаль. Она хотела тебя видеть. Может, сам ей отдашь?
Ох, Георг, ты не знаешь причин, почему я не могу отдать подарок сам…
-Я боюсь, что пройдёт очень много времени. Георг… Пожалуйста…
-Ты меня пугаешь, Пауль.
-Не ты первый, кто это говорит!
Слабая попытка перевести всё в шутку. Маска, которая вросла с мясом в мою сущность.
-Эх, шутник. Ладно, передам я твой подарок. Где он?
-У меня дома. Я сейчас привезу.
-Давай. Я пока буду здесь, так что поторопись!
-Всё, я побежал!
Опять улыбка. Я ненавижу свою сущность. Жаль, что нету масок, скрывающих мои грустные глаза.

Георг – мой старый друг. Мы много чего пережили с ним, все наши взлеты и падения могли бы иметь совершенно другие последствия, если бы мы друг друга не поддерживали. Сносит крышу от славы? После его слов я так быстро возвращался на бренную землю, что становилось стыдно. Неприятности с сыном или дочками? В любое время суток, недели, месяца и года справочная «Георг Шварц» исправно помогала мне выдохнуть, затем снова вздохнуть и терпеливо объяснить непонятливому чаду, что делать можно, а что делать не стоит.  Помогал ли я ему? Речь об этом не шла, мы были братьями по духу. Десять лет дружбы пролетели, как миг  и всё бы шло своим чередом , если бы не произошло одно событие, перевернувшее всё с ног на голову – дочь Георга, Матильда, повзрослела.
Боже…  Шварц хватился за голову, когда дочурка начала устраивать дикие истерики, ознаменовавшие начало «переходного возраста». Билась посуда, летали вещи, по дому бедного Георга разносились такие крики, что становилось страшно.  Я сам отец, но такого у меня никогда не было. Матильда кричала, что никто её не любит, часто сбегала из дому. Я делал всё, что было в моих силах: помогал советом, иногда, когда было время, оставался присмотреть  за неугомонной девчонкой. Наверное, зря я это делал. Может, это не коснулось бы меня. Признание Матильды в любви свалилось на меня, как снег на голову. Никакие разговоры, просьбы или угрозы не помогали  - дерзкая девчонка не хотела меня слушать, говорила, что покончит с собой, если я не приму её любовь. Я боялся её слов и не нашёл другого способа, как отстраниться. Сказать Георгу у меня не поворачивался язык – он и так был загружен сверх меры, а тут ещё дочка влюбилась в 40-летнего мужика, который за всю свою жизнь ничего тяжелее гитары не держал.
Сегодня у Матильды день рождения, но я не пошёл туда. Я боялся изменить тактику.

Мелодия звонка разносится по квартире.  Матерясь, выбежать из кухни, на ходу вытирая руки полотенцем.
-Да.
-Пауль?!
-Матильда …
-Почему ты не пришёл?! Я так ждала!
-После того разговора я боюсь пока подходить к тебе. Вот когда выбьешь эту дурь из головы, тогда я приду.
-Ты скотина…
-Не забывай, что разговариваешь со старшим, Матильда.
-Да мне плевать! Ты чёртова сволочь, ты испортил мне день рождения!
-Ещё одно слово в таком тоне и я быстро решу нашу с тобой проблему.
-И как же?! – с издевкой в голосе. Редкостная же стерва дочь Георга.
-Вспомни об отце. Я начинаю уставать от всего этого. Не нарывайся на то, что я обращусь к Георгу.
-Тварь. Ненавижу тебя.
Короткие гудки в трубке. Я устало сажусь на диван. Боже, кто придумал смешать все понятия, вроде влюблённости, страсти, похоти, желания и  зависимость в одно слово – любовь?! Как мне теперь доказать этой дурочке, что весь этот бред, который она мне рассказывала, плача у меня на плече,  - это не любовь?  Простая юношеская влюблённость, приперченная слегка страстью и неудовлетворённым желанием. Март круглый год,  в голове одна «любовь», жить одним днём – знакомые симптомы игры гормонов. Обычно всё это проходит через два или три года, но у некоторых это состояние затягивается… У некоторых…  Чёрт возьми, я знаю даже  у кого именно!!! Резко встать с дивана, со злостью схватить телефон с о столика и набрать знакомый номер.

-Георг?
-Пауль? Привет! Все-таки надумал приехать к нам? – радость в голосе. Мне не хотелось её сломать.
-Нет. Есть важный разговор.
-Прямо сейчас? – лёгкое недоумение. Чёрт, дёрнуло же меня позвонить именно на праздник!
-Да, иначе потом я снова не смогу тебе это рассказать.

Всего десяти минут хватило, чтобы на место радости пришёл шок, потом гнев, а потом разочарование.
-Почему ты это раньше мне не сказал?
-Я думал, что смогу решить сам эту проблему.
-Чёрт, я её отец, а не ты!
-Я причина проблемы, а не ты. 
-Ты идиот!
-У меня не было выбора.
-Я завтра сам с ней поговорю.
Ошарашенный Георг медленно встал из-за стола и понуро поплёлся к двери.
-Слушай! – резкий звук заставил его вздрогнуть и обернуться, - Будь с ней… Помягче…
-Я сам решу, что делать.

С тех пор прошло два месяца. Я не знаю, что говорил Георг дочери. Я не знаю, в какой форме происходил их разговор. Я даже не знаю, был ли он вообще. Просто всё прекратилось. Матильда прекратила терроризировать меня. Всё резко исчезло: истерики, побеги из дома, ненормальная влюбленность. Может, просто в 17 лет даже затянувшийся переходный возраст должен закончиться? Хотя нет, одному своему капризу она всё-таки не изменила: теперь она встречается с Эмилем.

Всё течёт, всё меняется. Как-то раз я заговорил с Тиллем на эту тему, на что он усмехнулся и сказал:
-Слушай, эта ситуация должна быть тебе давно знакома!
-В смысле?
-Смысл в том, что некоторые фанатки бывают похлеще твоей Матильды. Она, по крайней мере, дочь твоего друга. Она тебя хотя бы знает. А они?
-Ты, конечно, прав, но с фанатками я настолько вплотную не сталкиваюсь.
-Конечно. Иначе тебя бы давно разорвали на части, деливши тебя между  собой. Пауль, ты взрослый мужчина, ты должен понимать, что всё это уже норма жизни. Любая девушка полюбит успешного, опытного, одарённого человека. Ты  уже давно должен был привыкнуть к этому.

Тилль,  как всегда, прав.  Я должен привыкнуть к этому.