А там ее на комп скачать, не как?

Здорово, почитать надо будет!

Ага... Если все читать в инете, то счет на телефон накатит не хилый!

Блин, ищу не найду..... :russian_roulette:  Обещаю найти, как найду выложу!

Да, давно почитать хотела... Жду с нетерпением.

Вот дурья башка..... :swoon:  Ищу на дисках, а легче было к себе на сайт зыркнуть..... :haha:
Вот книга......

Вступление

Как крейсер Аврора.

Когда-то, в декабре 1995, изучая празднично украшенную музыкальную

секцию Большого Берлинского Универмага я обратил внимание на оформление

одного CD: шестеро молодых мужчин со смазанными маслом обнаженными торсами

на фоне большого цветка хризантемы - это было что-то невероятное, я не

видел ничего подобного раньше. Тщательное оформление напоминало ранние

Восточно-Германские коллажи: страстные, амбициозные, ранимые и смущающие.

Это вызывало странные ассоциации: услуги для геев? К счастью это был

первый альбом RAMMSTEIN "HERZELEID". Только позже я действительно дошел до

понимания этой музыки.

Эта музыка напоминала мне революционную великую силу, новое начало,

произведения Фредерика Рюкерта, одного из самых обаятельных трагичных

лириков Германского Романтизма.

Таким образом, я узнал Тилля, Пауля, Олли, Рихарда, Шнайдера, Флейка и

Эму, их менеджера. И тогда я по настоящему убедился - RAMMSTEIN это не

цветочная служба для геев, но зато это настоящий динамит, это огненный вал

новой эры, как крейсер Аврора свое время. Мы решили работать вместе. С

самого начала я знал, что музыка RAMMSTEIN должна быть поставлена на

монументальную сцену и световые установки. Наш первый большой концерт был

в 1996 на Площадке Берлина, на нем присутствовало около 7000 человек и

назывался он " 100 лет RAMMSTEIN ". для меня, как для директора, работа с

RAMMSTEIN всегда являлась вызовом. После сотрудничества с ними на

протяжении 6 лет это стало частью моей сущности и наследия, если хотите.

RAMMSTEIN это произведение искусства, включающее в себя различные

артистические жанры: музыку, театр, пиротехнику и освещение. Только этим

путем они могут быть понятны и определены. Живое концертное шоу RAMMSTEIN

ищет диалога со слушателями. В этом "диалоге" прямолинейная честность,

эмоции , страх, желание, надежды и табу четко выражены без компромисов.

Все последние 6 лет слушатели хорошо и доброжелательно принимали этот"

диалог " в концертных залах и на площадках всего мира. Без всяких сомнений

абсолютным кульминационным моментом наших рабочих взаимоотношений было шоу

в Берлине "Live aus Berlin", собравшее 40000 фанов.

Сила увлечения, исходящая от RAMMSTEIN становится огромной, и

противостояние ей может становиться все сильнее. Это увлечение испытали

люди всех классов и возрастов. RAMMSTEIN объединяет и разделяют людей

одновременно и это, по-моему, то, что искусство умеет делать благороднее

всех. Этого RAMMSTEIN более чем достигли.

RAMMSTEIN это результат опыта, борьбы, сопротивления и истории

Германской Демократической Республики. RAMMSTEIN понятны и несудимы, они

описывают ситуации борьбы, стремления, одиночества, моменты страха, покоя

и отчаяния - объяснять нечего, но каждый понимает эти чувства. Это о

следствиях, поисках начала.

RAMMSTEIN соединяют в себе желание, страх, одиночество, мужество,

трусость, предательство, мечты. RAMMSTEIN - противоположность ежедневной

рутине, раскрытие и исследование основных инстинктов, создание

энергетических потоков видимыми и использование их.

RAMMSTEIN это одержимость, отрицание всяких попыток объяснения или

толкования, RAMMSTEIN целы и неделимы. Может, единственный способ для

понимания RAMMSTEIN это сравнение их пути с собственным, или сопоставление

их друг с другом, для того чтобы открыть пониманию и взаимодействию оба

мира. RAMMSTEIN ожидают когда их слушатели смогут понять и принять их

такими, какие они есть, их собственное наследие и традиции.

Целью создания этой книги - отобразить небывалый подъем RAMMSTEIN. Для

книги я просеял больше 10000 фотографий. Только концерт "Live aus Berlin"

мог бы быть книгой сам по себе. Конечный выбор показывает историю

RAMMSTEIN , их взлет вверх от ранних дней до релиза альбома "MUTTER".

Лирика, напечатанная в объеме этой книги - и первые наброски и

окончательные варианты песен, что публиковались позже. Личные заявления

участников группы публикуются на основе протоколов наших бесед, которые я

записал и отредактировал. В Афинах я взял интервью у Микиса Сеодоракиса.

Мое наиболее важное правило, которого я придерживался во время этих

интервью, это достоверность сказанных слов. В основном эта книга

предварительный доклад.

Мои особые благодарности Тилю, Рихарду, Паулю, Шнайдеру, Олли и Флейку

- RAMMSTEIN и Еме, их менеджеру, за доверие, помощь и отличные рабочие

отношения.

Gert Hof, Berlin, July 2001

RIHARD Z. KRUSPE - BERNSTEIN

RAMMSTEIN это катастрофа.

Это все началось на севере ГДР, в моем родном городе Шверин. В один

момент мне в этом городе стало тесно и душно, возможность выбора была мала

и редка. Я больше не мог свободно дышать. Я начал ясно понимать, что здесь

очень мало людей, которые создают музыку, вкладывая в это дело всю свою

душу и страсть, а я всегда руководствовался именно этим. Местная

музыкальная тусовка начинала вызывать у меня тошноту. В 1988 году я

переехал в Берлин, не имея ничего за душой. Жил я в маленьком домике на

Лиинер штрассе, занимаясь музыкой на протяжении всего свободного времени.

Эти дни были наполнены событиями падения железного занавеса, революция

вконец заполнила улицы. Людской поток затянул меня на одну из демонстраций

октября 1989. Внезапно я был окружен группой полицейских. Они запихнули

меня в воронок и увезли. После часа езды они остановились где-то около

своего участка. В полицейском участке они держали меня три дня. Шесть

часов я стоял лицом к стене, и стоило мне куда-нибудь двинуться они били

мня. Я ничего не сделал, честное слово, но полицейских это очевидно не

заботило. После этих трех дней я был так разбит и поломат, что сказал сам

себе : "Все, хватит!". До этого момента я даже никогда не задумывался о

том, чтобы убежать из ГДР. Но тогда я решил - я хочу уехать, хочу убраться

отсюда. Так я пересек зеленую зону между Венгрией и Австрией. Моя поездка

привела меня обратно, но уже в Западный Берлин. Но как-то я себя

чувствовал не уютно.

Я осознал, что ошибался, ища силу вокруг, вне себя. Силу нужно искать

в себе, и я должен сам мобилизовать свою собственную энергию. Одно дело

открыть в себе свой собственный источник энергии, и другое действительно

получать из него творческую энергию. Часто я уходил в себя в поисках. В

конце концов, я понял, что буду, достоин собственного уважения только в

том случае, если буду приносить людям единство, и в своем творчестве

руководствоваться этим. Это очень важно, найти согласие с самим собой. Вот

тогда, в 1993, я и решил создать свою собственную группу.

В те дни, в музыкальном плане, на меня очень большое влияние оказывала

Америка. Из-за этого я долго не шел к развитию собственного стиля. Но я

думаю, что это нормальная стадия, и все через нее проходят. Но со временем

достигаешь момента, когда количество внезапно превращается в новый тип

качества. Таким образом, я продолжал исследование музыки. У нас была некая

группа создавшая и записавшая несколько пробных треков. В то время мать

моего ребенка ушла т меня. Первый раз в жизни я почувствовал себя в

действительно глубокой дыре. Я всегда хотел быть частью классной группы и

стремление к успеху помогло мне выбраться из этой ямы. Моя цель была

чистой и четкой, но сам путь к успеху был моей крупнейшей проблемой.

Вероятно в то время я замкнулся в себе со своими собственными великими

планами.

Но теперь Берлинская стена пала и после года в Западном Берлине я

отправился в Шверин, чтобы связаться с Тиллем. У Тилля был небольшой

магазинчик-мастерская по плетению корзин. Там я не раз слышал как он все

время поет. Часто я останавливался в дверном проеме слушал его и думал:

"Ух, ты, какой мощный голос." В один день я записал его, просто так. После

двух или трех недель я позвонил ему и зказал, что если ему нравится петь,

он должен не забрасывать это дело, а серьезно начать им заниматься. Мне

понадобилось много времени , чтобы убедить его. Он переехал в Берлин.

Впервые оказавшись в Берлине, он стоял посреди улицы словно вкопанный и

ничего не мог сказать. Тогда он достал бутылочку пива, быстренько

прикончил его, и сказал только два слова - "Да" и "Нет".

Все это время я бредил Америкой. Я отчаянно хотел поехать в эту

далекую страну, где все задуманное могло сбыться. это был не только мой

большой интерес к американской музыке, это была тоска и стремление к этому

новому неизвестному миру. После годов проведенных мною в ГДР до падения

Стены, Америка стала для меня воплощением свободы. Тогда все мы, Тилль,

Олли и я летели в Америку впервые. Вот где я понял, как это важно найти

свое Я, свой стиль, исследовать и придерживаться его. Безразлично, что ты

делаешь и где ты. Важно жить с самим собой в согласии. Определить

собственные потребности, потому что они настоящая движущая сила жизни.

Я открыл для себя, как это невероятно важно быть окруженным нужными

людьми. Это все сделало чище музыку, которою собирался делать. Таким

образом, я вернулся обратно в Германию с идеей создания проекта,

замешанного на немецкой музуке. Я хотел соединить электронную музыку и

гитары вместе. Тяжелые гитары. Это была основная идея.

Я жил вместе со Шнайдером и Олли, которых я знал по "Firma". Трое из

нас работали вместе над этим проектом. Но вскоре я заметил, как тяжело

писать музыку и слова в одно и тоже время. Мне нужно было принять решение

В это время в Берлине проходил конкурс для молодых групп, главным

призом которого была неделя работы в профессиональной студии. Мы отослали

наше демо, которое было записано в моем городе, и сразу выиграли. Это

продолжали оставаться только четверо из нас - Шнайдер, Олли, Тилль и я.

Пятым был Пауль, которого в то время очень заинтересовала наша музыка. Он

был любопытный и хотел знать, что же мы делаем. Мы предложили ему прийти

на днях и послушать. Пауль - парень с очень широким кругозором, но он сам,

как и его способ мышления, полная противоположность мне. Однако я понял,

как важно когда вместе собрны и работают разные люди, с различными

способами мышления, потому что это единственный спопсоб, чтобы творчество

процветало. В споре рождается истина. Именно по этому я подумал, что это

будет хорошая идея, если он присоединится к нам. Теперь нам нужен был

только клавишник. Шестым был Флейк. Наконец мы были все вместе: Тилль,

Шнайдер, Олли, Пауль, Флейк и я. Мы стали тайным обществом, чем-то вроде

партии. Курьезом нашего братства было то, что у каждого из нас были

проблемы со своими подругами. Мы были все в одинаковом положении, и каждый

мог четко выразить чувства других. Это создало громадную силу, готовую

вырваться. Мы все знали: вместе мы обладаем потенциалом способным изменить

мир. Мы никогда всерьез не задумывались о таком успехе. Мы хотели быть

вместе и делать музыку. Музыку, которую создавали бы только мы, и которая

отличалась от всего остального. Это была громадная сила подавляющая меня.

Я никак не ожидал, что это будет так. Мы тогда работали долгое время в

Шверине и Берлине. Мы проводили почти все дни вместе. В начале все было

прекрасно. Ну, почти все.

Были небольшие проблемы. С Паулем например. Внезапно в группе появился еще

один гитарист. Для меня это было совершенно новый опыт играть со вторым

гитаристом. Я никогда не бывал в подобной ситуации раньше. Это были

жестокие битвы. Эти стычки внутри группы продолжаютя до сих пор, это

освобождает наше коллективное творчество. RAMMSTEIN это только тогда

RAMMSTEIN, когда все мы являемся частью общего, и не имеет значения какую

лепту вносит каждый из нас. Не важно у кого из нас родилась музыкальная

идея, он может и должен выдвигать ее. Это хорошо, и это доказало свою

ценность. Все идеи должны пройти через этот RAMMSTEIN фильтр. Если бы все

было по-другому, мы были бы обеспокоены этим. Все решения не принятые

совместно в последствии вылезли бы боком. Вот почему я действительно верю

в эту силу RAMMSTEIN, проходящую через шесть человек. Мы убеждаемся в

правоте этого снова и снова.

Я верю, что судьба сыграла главную роль в этом. Это не то чтобы мы

специально сели и сказали: " давайте, как- то использовать название, чтобы

оно провоцировало ". Я думаю, что кто-то, кто никогда не слышал о

авиокатастрофе в RAMMSTEIN, будет по прежнему замечать фонетическую cилу

слова. RAMMSTEIN содержит силу, это выражает отношение к жизни. Я полагаю,

что многие ощущают это в cвоем подсознании. RAMMSTEIN - никакая не

подделка, никакого мошенничества -" это содержит то, что указано на

упаковке ".

Успех RAMMSTEIN идет от нового смысла свободы. Не было никакого

коммерческого или политического давление, никакой цензуры, против которых

нужно было бороться. Мы не рассматривали, что разрешено и что запрещено.

Мы только делали это. Поступать так - большое преимущество, которое Вы

обычно теряете через некоторое время. Эту спонтанность и творческий

потенциал Вы должны лелеять как можно дольше. Наивность как эстетическая

категория по умолчанию. Поскольку, как только причина обретает форму

уравнения, начинаются математические вычисления, которые будут давать

предсказуемый результат на выходе. Это убивает идентичность. Изделие

становится беспристрастным и скучным, сообщение потеряно.

После долгих поединков, бесконечные попыток, многих дискуссий и

бессонных ночей мы закончили наше первое демо.

В 1995 мы были, наконец, готовы. Эму, наш менеджер, организовал нашу

первую запись. В этом году мы также запустили наш первый альбом. Было

трудно заинтересовать продюссеров неизвестной группой. После долгих

поисков мы нашли Якоба Хеллнера, шведского продюссера.Он, в отличии от

других, относился ко мне как к серьезному парню. Я никогда не забуду эту

первую серьезную запись. Мы записывались в Стокгольме. У нас было две

квартиры,одна в городе а другая в пригороде. Первая запись была сделана в

Polarstudio, прежней Abba студии. Тогда все было необычным и новым для

нас. Производительность была колоссальной. Мы не хотели прекращать

работать. Но через некоторое время дисгармония подняла свою уродливую

голову. И это было кое-что, что все мы заметили. Было много стычек и

споров, потому что каждый хотел самоутвердиться. Все это вращалось вокруг

власти, компетентности и иерархий. Все пошло на перекосяк. Якоб хотел

работать только Тиллем - он обособил его от нас - и конечно это никому не

нравилось. К концу записи хаос был огромный. До настоящего времени это

была наиболее трудная стадия для RAMMSTEIN . Будучи первым альбомом,

'Herzeleid" был очень важен - здесь определялось и решалось наше будущее.

Это было очень жесткое время. Под конец я уже думал о том, как бы

закончить где нибудь подальше от сюда. В конечном счете, мы заканчивали

альбом в Гамбурге с новым инженером, и то это, после долгого спора.

"Herzeleid" был закончен.

Много случился с тех пор, среди прочего три студийных альбома и живой

альбом. Мы получaли золотые и платиновые диски и много других наград.

Чтобы перезарядить свои жизненные батареи, я недавно возвратился в

Шверин, к моему старому дому, где все началось. Многие люди вспоминали о

том, что, будучи ребенком, я ходил вокруг и говорил: " Я буду рок-звездой

". Они всегда думали, что я - чекнутый. Но я никогда не прекращал верить

тому, о чем говорил. И это самая важная вещь - верить. Вы просто знаете,

что есть некая роль для вас в жизни, которую вы должны сыграть. Вы

получаете определенные признаки и затем берете эту роль. Это нормально.

Некоторые люди лелеют специальную мечту. И эта мечта мечтает. Мечта

относительно мечты. И когда вы начнете сомневаться в ней, вы потеряете ее.

Иногда важно просто позволить людям мечтать.

..... хотя, возможно это не путь, возможно, все на самом деле по-другому.

CHRISTOPH SCHNEIDER

В чем проблема?

В начале была проблема. У нас всегда была внутренняя потребность

создавать неприятности, вызывающе отличаться от серой массы. Это все не

имело бы значения, если бы мы делали это сознательно. Хотя это не важно.

На примере Восточной Германии это объяснить очень просто. В основном,

каждый был против общества, имел что-то, что ему не нравилось или был

вообще всем недоволен. Но едва ли каждый смел говорить об этом вне

собственного дома. В те дни, быть подпольной группой было довольно легко.

Вы только должны были высказать ваше недовольство, и каждый думал, что Вы

классная группа. Правильно! Наконец кто-то открывал рот. Так что у всех у

нас были группы, более или менее оригинальные, которые были вне статуса

кво. Население ГДР наблюдало их поход и восстание. Какая большая

революция. Страна просто сдалась. Это то, что было. Последствия оказались

плохи для нас, не было больше никаких очевидных врагов. У нас не было

больше цели. Что мы должны были делать теперь?

На Западе для нас было еще труднее. Там люди знают все. Ничто не

беспокоит их, и они испытали в значительной степени все. Так как мы могли

создавать проблемы в этой окружающей среде? Как мы могли развлекать этих

людей? Что было для них острыми ощущениями?

На Западе, создавая музыку, почти всегда эксплуатируются образы

Американских или Британских героев. Было несколько групп подобных

KRAFTWERK и несколько групп Немецкой Новой Волны и EINSTURZENDE NEUBAUTEN,

но все это было давным-давно. Путь создания электронной музыки довольно

творческий. Но идти путем 30-ти летней давности и претендовать на то,

чтобы быть ди-джеем всю свою жизнь - это не для нас. Наш путь, как

предполагалось, должен был быть совсем другим . В то время, как каждый

объявлял " Рок Мертв ", мы думали по-другому. Четкий ударный ритм и

тяжелый звук, никаких бесконечных гитарных соло и главное - отсутсвие

фальцета в вокале. Тяжелый звук гитары и никакого фальцета. Звук гитары и

сила живого барабанного ритма все еще непобедимы. Это был тот насыщенный

звук, которого мы хотели.

И этот звук был заполнен лирикой большого художника слова и эротоманьяка.

Немного слов, поданных прямо в тему красивыми жестами - это актер.

Идея, стоящая за RAMMSTEIN, в том, чтобы быть оригинальными,

отличаться кроме всего прочего своей склонностью к неприятносям.

Подсознательно мы следовали правильной дорожкой. Найдите то, в чем вы

являетесь мастером, не слушайте других, не следуйте за тенденциями.

RAMMSTEIN это интересный театр шока. Мы счастливы, когда многие люди

увлечены нами и женщины любят нас.

RAMMSTEIN - музыкальная, лирическая и визуальная провокация. Даже

название само по себе провоцирует. Провокация без цели, провокация ради

провокации. Удовольствие эффекта и реакции. Безграничное преувеличение. Не

содержащее никакого тайного смысла. Задачка слушателю. И таких много.

Интеллектуал обнаруживает значение в том, что мы делаем. Музыканту трудно

измерить воздействие, которое он оказывает. RAMMSTEIN - исключительно

Немецкая группа. Мы используем наш родной язык , ритм маршевой песни,

составленной надлежащим образом , тщательно отобранная лирика, мы подобны

борющимся петухам, оценивающих дистанцию и угол удара, наши волосы

коротки, и мы катим наш камень. Это - наше наследие. Как могла

современная, немецкая рок-группа конца тысячелетия звучать на весь мир, не

обращая внимания на международные музыкальные тенденции? Что может быть

сделано, чего не было сделано раньше? Что люди не видели до сих пор?

Вопрос: как и почему мы все еще продолжаем провоцировать? RAMMSTEIN

пугает? Опасение перемен, неизвестности, конфликта - эти страхи сами по

себе творческий потенциал. RAMMSTEIN - сила, движущаяся без направления.

Все это может быть смыслом энергии, но у каждого должен быть свой смысл. У

некоторых робких дрожат коленки, у них чувство, будто на них напали. Это

опасение требует объяснения. Которое ведет словно почтовый голубь к

RAMMSTEIN. Музыка правого крыла - все еще одно из самых умеренных

суждений.

К сожаления, про общество больше нельзя сказать, правее оно или левее,

сейчас оно стремится добраться к вершине настолько быстро, насколько это

возможно. Любыми средствами. Возможно я должен делать тот же самое и, как

тысячи других передо мной, говорить то, что желают слышать люди.

Сегодняшние средства информации - хозяева этой ситуации. Деньги и оценки

более важны чем содержание или значение. Именно поэтому группа подобно

RAMMSTEIN важна. Именно поэтому мы должны продолжать причинять

неприятность!

TILL LINDEMANN

Мое предпочтение старого немецкого языка.

Как это все начиналось с RAMMSTEIN?

Till: Однажды кто-то дал мне старые барабанные палочки и я начал

играть на барабанах. Я тоже хотел быть музыкантом, но у меня не было

абсолютно никакого таланта к этому. Раньше я пробовал играть на гитаре, но

у меня ничего серьезного не получалось, не хватало терпения. Барабанны, с

другой стороны, получались неплохо. Я постоянно стучал и после четырех

недель попал в свою первую группу. Это была хаотическая группа, со мной в

качестве ударника. В некоторый момент мы даже потеряли нашего гитариста -

он был всегда болен и ездил далеко. Рихард помогал время от времени. Я

встретил его в Шверине. Я обратил на него внимание из-за его забавной

стрижки: спереди он был пострижен коротко, а сзади у него был длинный "

конский хвостик " с белыми полосками - в целом он напоминал полосатую

белку. Тогда мы делали наш первый тур по Востоку, всего около 10 городов ,

с Рихардом и с помощью Пауля. В большом барабане ударной установки у меня

было несколько живых цыплят, и люди, защищающие права животных, очевидно

не были бы слишком счастливы узнай об этом. Я всегда пел, если вызовали на

бис. Некоторое время Шнайдер даже подумывал относительно сольного проекта,

только его и меня.

Как Вы пишете свои стихи?

Сначала приходит музыка, а потом я начинаю писать лирику. Я

предпочитаю старый Немецкий язык, он идет прямо к сердцу. Когда я слушаю

современную песню, она не цепляет меня. Я думаю, что лирика должна быть

хороша сама по себе, а когда она еще звучит в сопровождении хорошей

музыки, результат от этого только лучше.

Прессa часто обвиняет Вас в " фашистской эстетике " - как Вы относитесь к

этому?

Мы - все с Востока, а в те дни все в значительной степени было табу. В ГДР

была очень сильная цензура. Цензура во всех ее аспектах. Очевидно, что все

политическое было вне закона. Внезапно, стена рухнула. Теперь, как я

подумал, пришло время освобождать все те подавляемые мысли. Так что я

занялся ими всеми: насилие в семействе, одиночество, кровосмешение и т.д.

Я подразумеваю темы, которые очень эмоциональны, где много гнева выросло

во меня за эти годы. Я хотел общаться с людьми на эти темы, а песня

подходит для этого лучше всего. Миллион компакт-дисков, проданных нами,

подтверждает тот факт, что cуществует большая потребность в конфронтации.

Но внезапно многие журналисты стали утверждать, что наша музыка, лирика и

шоу попахивают фашизмом. Это - полное дерьмо. Шоу - реакция на лирику и

музыку. Во время нашего первого большого концерта в 1996 на Берлинской

Арене мы столкнулись с теми же самыми обвинениями. Конечно, все

относительно шоу сильно раздуто, весь это представление- это было что-то

чуждое им, это было что-то, чего никто никогда не видел прежде. И это -

то, о чем пресса потом написала как о " фашистской эстетике". Они просто

не понимали, что это была всего лишь форма театра.

Во время вашего шоу у Берлинского монумента победы c вами произошли теже

самые вещи: внезапно Вы cтали словно Albert Speer и Leni Riefenstahl в

одном лице.

У нас были проблемы с феноменом Riefenstahl : Если судить чисто

творчески, я думаю, что она хороша, во всем мире она хорошо расценена в

этом отношении. Я нахожу, что ее фильм Олимпийских игр очень интересен, но

это автоматически не делает меня Нацистом. Некоторые журналисты подобны

маленьким, агрессивным, тявкающим собакам, которые любят гадить на Вас, и

это может очень сильно достать.

Я показал ваше видео " Live aus Berlin" известному греческому композитору

и музыканту Mikis Theodorakis, человеку определенно не связаному с "

фашистской эстетикой " - он нашел шоу очаровательным и был настолько

поражен вашим голосом, что решил записать с вами песню

Я был очень польщен и чувствовал себя удостоенным чести. Он не слушает

нашу музыку подобно немецкому человеку, у которого неприятности с

восприятием своих тевтонских корней. Theodorakis слушает как музыкант и

потребитель. Если проект заработает и мы будем работать вместе я буду

очень счастлив. Я вот думаю, что бы мне после этого говорили некоторые

глупые засранцы .

PAUL LANDERS

RAMMSTEIN не мог появиться на западе

Я думаю, что это все началось, когда Олли оставил "Inchtebokatables". И

это было только потому, что Рихард намекнул на возможность " создания

группы вместе".

Это было за полгода до того, как появился RAMMSTEIN.

"Inchtebokatables" - это была довольно популярная на Востоке группа, по

крайней мере три - четыре тысячи человек они собирала на своих концертах.

Все качали головами и приговаривали: "Что ж за глупость вы творите"?

Олли не знал, что его ждет впереди, никто не знал, серьезно.

В то время, Тиль все еще жил в сельской местности, плел корзины и пел

себе понемногу. Флейк и я выбирались к нему по выходным, чтобы повидать

его и расслабиться. Мы всегда слышали, как он поет, но никогда

действительно не думали, что Тиль может петь серьезно. Рихард тогда

подумал - давайте испытаем его. Сейчас, оборачиваясь назад, понимаешь, что

это была хорошая идея. Шнайдер, Флейк и я только что возвратились из

Америки, где мы выступали в нескольких небольших клубах как " Feeling B ".

Так или иначе, но наше пребывание в Штатах было хоть каким-то движением,

по крайней мере, мы начали экспериментировать с электронными эффектами.

Флейк купил себе синтезатор AKAI , и мы занимались электронными звуками.

Нам нравилось играть с этой машиной.

Независимо, Шнайдер начал играть с Рихардом, Олли и Тилем в Берлине.

Первое время они практиковали на английском языке, занимаясь современным

Американским Металлом. На этой волне они записали четыре трека и выиграли

соревнование. Призом были две недели работы в профессиональной студии

звукозаписи и следовательно возможность качественно записать свои песни. К

тому времени я уже присоединился к ним, хотя Шнайдер был не особо счастлив

от этого. Поскольку я - не очень простой парень. Я могу довольно сильно

раздражать, но без борьбы, без нагнетания обстановки. Вот так-то.

Лирика была все по-английски. Тогда Флейк сказал: " Я буду частью

группы, только тогда, когда все это будет на немецком ".

Этим Флейк замкнул наш круг, и мы все внезапно переключились на немецкую

лирику. Мы были объединены единым убеждением - причинить неприятность. Мы

хотели создавать музыку, которая создает беспорядки и подталкивает людей

на неправильный путь. В то же самое время мы хотели, чтобы это было

ритмичным и заводящим.

Тот элемент неприятности, который мы несли, на самом деле, не имел

никакого отношения к нашему наследию. Прежде все мы играли в группах, где

все было хорошо и бежало гладко. Но это было скучно. И затем был Запад.

Наши панковские группы воспринимались там как смешные, нежели как опасные.

В то время панк на западе означал очень не много, но для нас он значил

гораздо больше. Но наш панк не вызывал на западе никаких волнений, потому

что делался он на востоке.

Шнайдер, Флейк и я хотели вернуться к этому, мы хотели причинять

неприятности снова. Делать то, что потом у нас прекрасно получилось, когда

мы стали RAMMSTEIN.

В начале мы только тем и занимались что создавали огромный шум в

течение часов. Реальный грохот. Настолько громкий и глубокий, на сколько

это возможно.

Название RAMMSTEIN пошло от Шнайдера, Флейка и меня. Мы тогда

подумали, что было бы неплохо, если бы наша группа называлась

"RAMMSTEIN-Flugschau" (демонстрация полета). Хотя некоторые в группе

думали, что это было глупо. Кто это был, они теперь очевидно не помнят. В

любом случае, название прилипло подобно прозвищу. Хотя "Flugschau" звучало

слишком долго. Но название RAMMSTEIN нам понравилось, тем более что оно

соответствовало нашей музыке.

Во время нашего первого выступления, некоторые снова сказали " Хорошо,

возможно мы должны подождать некоторое время, попрактиковаться побольше и

затем выступать в Берлине перед тысячами людей ". Другие думали " давайте

поедем в следующую деревню и будем выступать там". Довольно забавно, но

это был брат Флейка(он играл в комедийной группе).Мы перестали спрашивать,

можем ли мы приехать, собрались и спонтанно приехали к нему в Лейпциг. Там

мы выступали перед 12 людьми, 10 из которых было из группы, с которой мы

путешествовали. Тиль нацепил две пары солнечных очков, одни поверх других.

Мы тоже там стояли - но мы не боялись, хотя ничего не смогли бы поделать,

если бы у Тиля что-то вдруг пошло не так. Мы только заметили: голос у Тиля

очень глубокий.

Но, так или иначе, им понравилось. Звукорежиссер был в восторге, он

сказал " Боже, я никогда не слышал ничего подобного". Мне показалось все

это немного забавным, потому что ко мне раньше никогда не подходил

звукорежиссер другой группы и ничего подобного не говорил. Это была

реакция, к которой я не привык.

Это было наш первый концерт. В то время мы выглядели на сцене

по-другому. Мы одевались как Metallica в их самой современной стадии -

белые рубашки, черные штаны. DAF - стиль. Выглядели точно так же как

рабочие. Я думаю, вид у нас был довольно крутой.

Все наши отношения с женщинами разваливались, и внезапно мы все

оказались свободны. Теперь у нас было время, которое мы могли тратить

по-нашему собственному усмотрению. Время, чтобы делать музыку. Было

пространство и были возможности, чтобы действие началось. Мы сидели и

завтракали вместе каждое утро. Один из нас уходил, чтобы купить мясного

фарша, другой покупал хлеба, и мы все время так завтракали, а затем

продолжали делать музыку.

Название RAMMSTEIN пошло от Шнайдера, Флейка и меня. Мы тогда

подумали, что было бы неплохо, если бы наша группа называлась

"RAMMSTEIN-Flugschau" (демонстрация полета). Хотя некоторые в группе

думали, что это было глупо. Кто это был, они теперь очевидно не помнят. В

любом случае, название прилипло подобно прозвищу. Хотя "Flugschau" звучало

слишком долго. Но название RAMMSTEIN нам понравилось, тем более что оно

соответствовало нашей музыке.

Я никогда не забуду наши первые концерты. Наша задача была в том,

чтобы привлечь внимание, но не только это. Мы и сами ощущали на себе

влияние чего-то еще. Я назвал это силой RAMMSTEIN. И случилось то, что

случилось. Так что на месте проведения концерта, вместимостью 1000

человек, мы собрали около 100 людей и разместили их по кругу, таким

образом, свободного места оставалось еще достаточно. Затем, пускали в зал

туман и уменьшали освещение, а я поднимал канистру бензина, которую мы

купили на станции техобслуживания. Потом, в тумане, я пробегал по кругу

около людей, тщательно разливая бензин.

Как только я заканчивал, то поднимался на сцену, и мы запускали первую

песню. У Тиля был маленький фейерверк под рукой и он в течении первых

аккордов стрелял в аудиторию, чтобы зажечь топливо. Действие начиналось.

Это было симпатичным стандартом для нас и давало людям хорошее настроение.

Ведь каждый, вне зависимости от того, идиот ли он из компании грамзаписи

или обыкновенный человек, тоскует о хорошей группе. Все возбуждены, когда

видят интересную группу, и каждый любит хорошие сюрпризы.

Таким же образом, каждый рад пережить небольшую катастрофу. Это -

огромное впечатление. Люди тоскуют о действии и небольшом сумасшествии, и

это - то, что мы дали людям на нашем шоу. Впоследствии мы сделали

коммерческий тур. В основном, эти показы не были открыты для широкой

публики, они посещались дистрибьюторами и дилерами звукозаписывающих фирм.

Дилеры сказали нам " Прекращайте делать эти бензиновые прибамбасы ".

Как послушные механизмы мы теперь не должны были делать это. И никаких

вопросов, почему. Так или иначе, а на следующий день мы сделали это снова,

но, к сожалению, женщина из мюнхенского музыкального магазина поймала

огонь. Она носила нейлоновое платье. Платье сильно загорелось и обожгло ее

ноги. Ее пришлось доставить в больницу. Компания грамзаписи пробовала

задобрить ее оплачиваемым нештатным отпуском. Впоследствии они снова нас

предупредили - если мы повторим это снова, они отправят нас домой.

Довольно странно, но мы сделали это снова. Это может звучать, так, как

будто бы мы специально делали все наоборот, но для нас не было другого

пути, мы просто должны были это делать.

Однажды была незабываемая коммерческая встреча. Где-то один раз в год

все люди музыкальной индустрии собираются вместе и выпивают. Как гостю,

вам может быть по настоящему скучно наблюдать, как звуковые компании

трудолюбиво представляют свою новую продукцию. И никто не заинтересован.

Мы должны были посетить одно из таких мест и играть, как глупые собаки в

маленьком пабе замка, обшитом деревом. Тилль и Флейк быстренько поставили

неоновые лампы поперек бара и разнесли все вдребезги. Тогда все начало

гореть, что немедленно добавило нам хорошего настроения. Внезапно каждый

был счастлив, даже те жирные, вялые дилеры,

которые могли бы точно также работать и в автомобильной промышленности. Мы

часто замечаем, что подсознательно мы убираем ограничения, окружающие нас.

В среднем, все западные группы коммерчески ориентированы. Они хотят

продать свои записи, точно так же, как все вокруг хотят продать свой

товар. Политика оппортунизма может быть беспощадна к таким группам. 95 %

из них, делают то, что им скажут. Они легко контролируются. Мы - все из

ГДР. Там совсем другое отношение и применяется другая система ценностей.

Там всегда ищешь границы дозволенности. Не ради провокации, но ради

конфронтации. Именно это и является, как я думаю, самой захватывающей

вещью во всем в этом. Провокация имеет тенденцию надоедать. Это

разоблачает само себя и слишком искусственно. Нам были важны два вопроса:

" Что является другим? " Поскольку не было никакого желания повторять и

делать то, что уже сделали другие, и, во-вторых: " Что является тем, что

другие считают неправильным? " Это была наша отправная точка, довольно

простая предпосылка, но трудно осуществимая. До RAMMSTEIN мы были все

довольно нормальны. Внезапно все группы, что мы знали, зазвучали

действительно плохо. Это было странно. Было такое ощущение, как будто кто

- то щелкнул переключателем в вашей голове. Если вы расцениваете

приемлемый и средний результат как отрицательный, вы должны быть только

лучше остальных. Внезапно вы слышите несоответствия. Я стал замечать

плохие смены аккордов, плохое освещение, слышать плохой звуки, плохие

хоры, я наверно смотрел плохие выступления. Внезапно все начало казаться

плохим, и тоже самое происходило с каждым из нас. Все это создало новый

качественный эталон для нас. Такой качественный эталон просто так не

возникает, или вы придерживаетесь его, или вы не придерживаетесь.

В отличие от других, для нас успех не был самой главной вещью. Мы

хотели делать хорошую музыку. Музыка и лирика, которая достигла бы многих

людей, это было то, чего мы хотели.

Никто, кто когда-либо жил в ГДР, не любил эту страну так, чтобы очень.

Ко мне это тоже относится. Но когда я увидел гладкую, отполированную

поверхность Запада я подумал " Это необходимо разрушить".

Я думаю, что Восток породил большее количество индивидуумов. У нас

было больше трусов, чем храбрых людей. У нас небыло западного уровня

посредственности. Восток - более оптимистическая система. Восток не так

холоден и мертв. Восток больше похож на алкоголика. Восток - это большее

количество оригиналов. Восток содержит большее количество жизни. Восток

более материален и общителен, хотя немного тяжелее. RAMMSTEIN не мог

появиться на Западе.

Так мы и шли по жизни, живя небольшой деревней, созданной хорошими

друзьями, и работая со студиями звукозаписи. Однажды мы дошли до места,

где встретились с промоутером. Суть всего описывать не буду, но он

предложил нам сыграть на одной из дискотек Берлина. Мы тогда подумали:

"Это не наша дорога. Мы не собираемся делать из себя дураков, играя на

глупой дискотеке. Мы не будем этого делать". Но промоутер думал

по-другому: "Ну, если группа уже здесь, то она должна играть". Возможно,

он думал, что это не такая уж бредовая идея. Нас тоже грызли противоречия,

и мы были разделены: трое из нас хотели остаться, а трое хотели идти

домой. Ну да ладно, в конце концов, мы отказались. Вместо этого мы поехали

в клуб "Knaack" и сыграли там. Той ночью мы и встретили нашего теперешнего

менеджера. Если бы мы не сделали этого, мы бы наверно до сих пор бы играли

по деревенским клубам. Но этот путь - наш путь. Путь, по которому

развивалась наша карьера. Мы всегда делали то, что не должны были делать.

Вот, взять хотя бы например тот случай, когда мы пошли на MTV Лондон.

Когда мы пришли туда, к нам там отнеслись, как к людям второго сорта. Мы

начали устанавливать свою аппаратуру и сразу же возникли проблемы с нашей

пиротехникой. Сначала они сказали " Вы можете использовать это ", потом

они поменяли формулировку на " никаких фейерверков ". Ну, мы им и сказали

" отлично, мы уходим ". Тогда они пошли на компромисс. Мы согласились

отыграть две песни. Одна обыкновенная, нормальная песня, а во время второй

мы хотели сделать небольной сюрприз. Все происходило в живую. Так что мы

начали играть. Первую песня прошла прекрасно, но во время второй Тиль

засунул в рот пару капсул крови и пустил кровавую слюну. Они сразу же нас

обрубают, немедленно, прямо в середине песни, и переключаются к новостям.

После этого нас полностью запретили на MTV Лондон.

А теперь мы снова на этом канале - это может звучать как хвастовство, но

если у вас есть сила, чтобы идти против течения, то, в конце концов, вы

своего добьетесь и будете вознаграждены.

CHRISTIAN LORENZ (FLAKE)

Такой концерт может быть очень долгим

За эти годы, медленно, но уверенно, у меня выработалась практика

напиваться на каждом концерте. В былые времена мы играли только раз или

два в неделю. Поэтому после концерта всегда было время, чтобы отойти.

Позже, когда наши туры стали более профессиональными и продолжительными, я

стал пить меньше, но чаще. В основном, я пьянствовал каждую ночь, чтобы

снять напряжение прошедшего дня. Качество моего исполнения стало

ослабевать, но я ничего не замечал, потому что после двух стаканов был уже

действительно хорошим. Иногда я боялся, что покалечусь, едя над аудиторией

в резиновой шлюпке. Этот страх легко снимался стаканом текилы, которая

только продолжала процесс.

Так, однажды мы играли в Тюрингии. Температура и влажность были

настолько высокими и создавали такие невыносимые условия, что нам пришлось

обдувать феном для волос мой синтезатор, так как он отказался работать. Мы

потели много и пили пиво, чтобы погасить жажду, потому что пить воду было

как-то не принято. Когда все закончилось, мы были уже навеселе. Так что мы

взяли мой автомобиль и поехали в ближайшую деревню на поиски приключений.

Когда мы не нашли ничего особенного, мы просто припарковались на обочине,

поставили бутылки на капоте и врубили музыку на полную громкость. Кто-то

оставался сидеть в автомобиле, кто-то выходил, говорил или танцевал.

Выпивки у нас было достаточно, и все вокруг скоро стало довольно

прикольным. Часом позже мы добрались до деревни, где промоутер должен был

договориться о нашем расквартировании.

К сожалению, мы знали только приблизительное расположение дома и то,

что у дома серый забор. Когда мы, наконец, его нашли, то дверь была уже

заперта. Я обнаружил открытое окно на втором этаже, снял ботинки и с

помощью Тиля забрался в эту комнату. Потом я спустился вниз по лестнице и

открыл переднюю дверь, чтобы впустить остальных. Оказавшись внутри мы были

сильно разочарованы, найдя все комнаты заставленными вещами. В конце

концов, каждый нашел себе более или менее подходящее место для сна и

только я все еще продолжал стоять в прихожей, когда в дом ворвалась группа

разъяренных мужиков,

разбуженных нашей возней и видевших как мы залазили в дом. " Я сломаю тебе

твою гребаную шею" закричал главарь, приняв нас за грабителей. Мы

выскочили из дома и побежали вниз по улице. Свои ботинки я оставил на

месте "преступления". Через три дома мы нашли наше место ночевки, где все

для нас было уже приготовлено. На следующий день я был вынужден идти без

ботинок. К счастью на станции обслуживания мы нашли ботинки подходящего

размера которые, как только я их примерил, Тиль сразу же спер и спрятал

под рубашкой.

Иногда, после ночей подобных той, я оказывался на вокзале, с сильного

бодуна и без гроша. Я был вынужден долго объяснить свою ситуацию

кондукторам со скверными характерами, пытаясь всеми силами добраться до

группы, прежде чем начнется следующее выступление. Как-то, после одной из

таких ночей, я ждал спокойного вечера, чтобы отдохнуть, когда парни

сообщают мне, что сегодня будет организована классная вечеринка специально

для нас. В подобных ситуациях я должен был обещать билеты или сувениры

всем и давать им свой номер телефона. На следующий день я ничего не помнил

и был сильно этим обеспокоен. А как лучше всего бороться с этим

беспокойством, как не кружечкой пива? Одна из таких попыток умеренности

довела меня до серьезной диареи.

Я был так сильно болен, что не мог ничему уделять внимания, кроме

своей болезни. Я лежал на кровати в гостинице, пытаясь пить чай настоянный

на ромашке. Я определенно не хотел думать ни о каком выступлении. Вечером

парни перевезли меня на место проведения концерта, и я механически начал

одеваться. Они поставили ведро на сцене специально для меня. На протяжении

концерта я мог сосредоточиться только на собственном теле. На следующий

день я чувствовал себя немного лучше. Но в тот день я первый раз в жизни

прочувствовал концерт по настоящему. Время буквально остановилось. После

трех песен я почувствовал себя совершенно лишним на этом празднике жизни.

В тот момент я ненавидел песни, я видел театральное представление,

лишенное воображения и смущающее, которое меня раздражало. Я больше не

знал, что должен делать, чтобы принять участие в этой ерунде и только

махал своими руками. Такой концерт может быть очень долгим. К счастью,

впоследствии ни один из фанов не узнавал меня на улицах, потому что на

сцене я выгляжу по другому, чем в жизни.

Ага, я тоже... СПАСИБО!!! :friends:

А почему  :swoon: ?